Йегуда Лейб Алеви Ашлаг (Бааль Сулам)

Письмо 1

1922 г.

19 дня от начала счета омера¹ 5682 г. (1922) в Иерусалиме, да будет он отстроен и упрочен², недельная глава о приближении их к Творцу³

Моему другу … да живет он долго и счастливо, амен⁴

Сейчас посередине дня я получил твое письмо, датированное восьмым числом первого месяца⁵, и слова твои обо мне, сказанные с досадой подобно нищему – это молитва, которая принимается, как сказано в книге Зоар⁶.

Я уже упрекал тебя в моих прошлых письмах в том, что прежде, чем упрекать меня за то, что я не пишу, тебе следует упрекнуть свою собственную леность. Смотри, ведь с седьмого швата⁷ и до восьмого нисана, то есть более двух месяцев, ты не писал мне ничего. А я написал тебе за это время 4 письма: 22 швата, 10 адара, в новомесячье нисана и восьмого нисана.

И если эта горсточка все еще не насыщает льва⁸, это как сказано: «Ибо высокого охраняет высший, а над ними – наивысшие»⁹. А в ответ, которого он настойчиво требует, я отвечу, что все верят в частное управление, но совершенно не соединены с ним.

И причина этого в том, что как возможно приписать чужую и нечистую мысль … Творцу, который является абсолютом добра и творящего добро … но только истинным работникам Творца вначале раскрывается знание о частном управлении, что Он – тот, кто устроил все причины, предшествовавшие этому, и хорошие, и плохие вместе, и тогда они соединяются с частным управлением, ведь всякий соединенный с чистым – чист ¹⁰.

А после того как Управляющий объединен со своим управлением, разница между злом и добром абсолютно неразличима, «и все они любимы, и все они избраны»¹¹, ведь все они носители сосуда Творца, готовые восхвалять раскрытие единства Творца, и это познается в ощущении, и в этом смысле в конце у них появляется знание, что все действия и мысли, как хорошие, так и плохие, – носители сосуда Творца, и Он уготовал их, и из уст Его вышли они, и это станет известно всем в Окончательном Исправлении.

Однако пока что продолжается долгое и страшное изгнание, и главная беда в том, что когда человек видит раскрытие какого-либо не подобающего деяния, он падает со своей ступени (и попадается на известную ложь и забывает, что он подобен топору в руке лесоруба). Ведь он думает, что он совершает это деяние, и забывает о Причиняющем все причины – что всё от Него, и нет никого другого, кто бы действовал в мире, кроме Него.

И в этом состоит учеба – несмотря на то что вначале он удерживался на ней [то есть на ступени] в свойстве знания, в нужный момент он все равно не сможет властью своего знания объединить всё с Причиняющим в таком единении, которое перевесит на чашу заслуг. И это весь ответ на твое письмо.

Я уже давно [в разговоре] с глазу на глаз рассказывал тебе истинную притчу об этих двух знаниях, где одно указывает на другое¹². И все же пока одолевает и господствует сила скрытия. Как сказали мудрецы о тех двух шутниках, представших перед ребе, которые веселили всякого, кто грустен¹³.

Притча о царе, которому так полюбился раб его, что захотел он возвеличить его и вознести над всеми министрами, ибо заметил он в сердце его преданную и беззаветную любовь.

Однако не в правилах царства возвышать человека до самого верха сразу и без видимой причины. А в правилах царства в глубокой мудрости показать всем причину [этого возвышения].

Что сделал [царь]? Он поставил этого раба охранять вход во внешние покои и велел одному из министров, знающему толк в шутовском искусстве, переодеться и представить себя бунтовщиком, восставшим против царства, и выступить войной, чтобы захватить дом [царский] в час, когда охрана не готова [дать отпор].

Министр сделал, как велел царь, и с хитростью и большим умом изображал, что он воюет за царский дом. А раб, охранявший вход, рискуя своей жизнью, спасал царя и воевал против этого министра с удивительным мужеством и великой преданностью, пока не стала очевидна вся его сердечная любовь к царю.

И тогда министр скинул свое облачение, и настало большое веселье (ведь он воевал с большим мужеством и твердостью духа, а теперь убедился, что это была иллюзия, а не реальность). А больше всего веселились, когда министр рассказывал о глубине изображения жестокости и великого страха, который он разыгрывал перед его взором. И каждая деталь в этой страшной войне вызывала веселье и великую радость.

Но всё же раб он и не образован. И как же можно вознести его над всеми министрами и слугами царя?

Подумал царь и сказал тому же министру, что он должен переодеться в грабителя и убийцу, и вести против него скрытую войну. Ибо знает царь, что во второй войне раскроется ему чудесная мудрость 'хохма' вплоть до того, что он будет достоин стоять во главе всех министров.

Поэтому поставил он того раба хранителем царской казны. А тот министр в этот раз переоделся в одежды злодея и убийцы, и пошел грабить царские сокровища.

Несчастный хранитель воевал с ним со всей отвагой и преданностью до тех пор, пока не наполнилась мера. Тогда скинул министр свой наряд, и настали большая радость и великое веселье в царском чертоге, еще более чем раньше. Ибо рассказы о выдумках министра со всеми своими подробностями вызывают великий смех, ведь теперь министр должен был изощряться еще больше чем раньше. Поскольку теперь он ясно знает заведенный порядок, что нет в государстве этого царя ни одного злодея, а разные злодеи – это лишь шутники, так что тот министр [только] благодаря большим ухищрениям обрел силу облачиться в злодейские одеяния.

Однако тем временем раб обретает мудрость 'хохму' от знания в конце, и любовь – от знания в начале. И тогда он возносится навечно.

И, на самом деле, удивительное зрелище – все эти войны в этом изгнании, и все знают [скрытое] внутри них добро, ведь всё это – как бы лицедейство и веселье, несущее лишь добро. Но, всё равно, нет никакого способа облегчить себе тяжесть войны и угрозы.

Я рассказал тебе это подробно с глазу на глаз, и теперь ты знаешь эту притчу с одного конца, и с божьей помощью поймешь ее и с другого.

Но по поводу главного, о чем ты хочешь услышать мои слова, я ничего не смогу тебе ответить, и об этом я тоже приводил тебе притчу [в разговоре] с глазу на глаз, что «земное царство подобно царству небесному»¹⁴, и хотя практическое управление отдано министрам, тем не менее, всё делается согласно советам царя и по его подписи, но сам царь не делает ничего, кроме подписания плана, который подготовили министры, а если он обнаруживает в плане какой-либо недостаток, он не исправляет его, а ставит вместо него другого министра, а первого увольняют с его должности.

Так же и человек – маленький мир¹⁵, и он ведет себя согласно своим буквам, в нем отпечатанным, ведь цари управляют 70-ю народами в нем, и в этом смысл слов Книги Ецира: «Поставил властвовать такую-то букву»¹⁶. И каждая буква в свой час подобна министру, который подготавливает [планы], а Царь мира должен подписать их, и если эта буква ошибается в каком-нибудь плане, ее сразу же увольняют с ее должности, и Он ставит вместо нее другую букву.

И как сказано: «Каждое поколение со своими судьями»¹⁷, – и в Окончательном Исправлении будет править та буква, которая называется «Машиах», она дополнит и свяжет все поколения с венцом славы 'Атерет Тиферет' в руке Творца. И отсюда пойми, как же я могу вмешиваться в дела твоей страны, когда уже … цари и судьи, и каждый должен раскрыть, всё что поручено ему для раскрытия. И проходы единения … он не желает исправить, исправлять буду я (недоумевая), однако всё выяснится в тайне кругооборота жизни 'гильгуля'.

И по этой причине я очень хочу услышать [самые] разные твои решения во всевозможных подробностях, ведь в каждой подробности заложена глубокая мудрость, и если бы я услышал от тебя о каких-либо постоянных порядках, я мог бы наполнить их и порадовать твое сердце.

И знай, что мне очень тяжело слышать твою речь, так как ты не последователен в терминах и их значениях. Поэтому я приоткрою тебе дверь в значения названий. И согласно закону названий, «как они укажут тебе»¹⁸, измерь ими для меня закон своей мудрости, и таким образом я смогу понять твои слова до конца.

Я должен навести порядок в названиях, как я понял их из всех твоих писем, чтобы они были четко определены между нами, и [можно было бы] знать всё, чт́о ты напишешь, без какого-либо изучения – как знаки на кувшинах с вином.

И начнем с корня всех корней – вплоть до самого конца. И, в общем, выделяют пять уровней: ехида, хая, нешама, руах, нефеш. И все они собираются вместе в исправленном гуфе. При этом ехида, хая, нешама находятся выше времени. И хотя они присутствуют даже в сердцевине творения, но [там они находятся] как окружающие [света, светящие] издали, и их не будет в гуфе, когда он будет исправлен, ведь даже в скрытом источнике различается корень: рош, тох, соф, – где рош это корень [света] ехида, и это – Бесконечность, ведь там, даже в его месте свет Творца не раскрывается, и всё меркнет, как свет перед факелом.

Затем – корень тоха, и он является корнем [света] хая, и это свойство света Бесконечности, то есть раскрытие Его света в совершенстве. И в категории времени этот свет постигается только как присутствующая в нем живительная сила. И довольно понимающему. И поэтому он называется корнем [света] жизни 'хая'.

А затем – корень софа, и это корень душ 'нешамот', и он абсолютно как в начале, в свойстве Бесконечности. И тут расходится высший занавес, и начинается время в свойстве «шесть тысяч лет существует мир, и одну – в разрухе»¹⁹, что называется: руах, нефеш, и корень их соединен с нешамой. Но они так же распространяются и вниз в свойстве: Тора есть дух жизни 'руах хаим'. И заповедь – это нефеш, и этот нефеш является постоянством, свойством покоя 'нефиша', и это сила, которая охватывает и укрепляет гуф в постоянном состоянии силой женского начала (нуквут), заложенной в этом нефеше.

И это тот руах, что вдыхает дух жизни и свет Торы в образ нуквы. А еще в корне выясняется свойство «И вдохнул в ноздри ему дух (руах) жизни, и стал человек нефешем живым»²⁰. То есть руах поднимается в нешаму и получает от нее жизнь в свете царского лика²¹, и приносит эту жизнь нефешу, и в этот момент он называется «живой нефеш».

И таков порядок во всех зивугах семи нукв роша и в двух внизу в нефеше. И это свойство: «Творец поселяет одиноких в доме»²², – то есть в раскрытии женской силы, и благодаря этому «вся слава дочери царской – внутри»²³.

И главные исправления и работа – в раскрытии сил нешамы, которая в Зоаре называется высшим миром 'альма илаа'. И это тоже относится к свойству скрытого источника в отношении корня софа, как сказано выше. И каждый зивуг – это раскрытие одного света в реальности высшего мира. И это называется: «Дабы были сыновья наши, как молодые растения, выросшие в юности их»²⁴, – то есть в свойстве ибура в высшем мире, и с помощью зивуга … для нижних … таково было желание, чтобы конец начала, скрытый источник, дополнил бы все светила … продолжение из книги «Сокровищница знаний». Суть разума – это нефеш человека и весь человек, ибо человек определяется им (нефешем) целиком, а то, что выходит из него (из нефеша) – это его облачения и слуги, часть которых – его ветви, а часть считается чужими для него.

И хотя эта сила и содержится в нефеше, так или иначе, он не увидит ее, и она скрыта от ока любого живого. И не удивляйся этому, ведь зрение – это главенствующее свойство, самое важное из всех органов ощущения, но, в любом случае, [хотя] они не увидят себя никогда, они, несомненно, ощущают свое существование – настолько, что зрение не добавило бы им совершенно никакого знания. И потому ничего не создается впустую, ведь им достаточно ощущения, и нет необходимости добавлять к чувству ощущения.

Точно так же и относительно душевной силы, являющейся сутью человека, – ему не дано никакого чувственного восприятия, ибо ему, как бы то ни было, достаточно ощущения своего существования. И ни один человек не удовлетворится собственным существованием и будет нуждаться в свидетельстве своих органов ощущения (а причина – что нет чувства без движения, то есть ощущение иногда прерывается, а в самом Творце 'Ацмуто' движения нет, таким образом, это больше похоже на абсолютное знание). И большая ошибка уподоблять форму самого разума форме познания, в некоторой степени опирающуюся на очи воображения. Ведь это абсолютная ложь, так как это познание подобно исходящему и действующему свету, и в продолжение его действия тоже различается ощущение его света – до тех пор, пока он не завершает свое действие и свет его не исчезает.

Отсюда пойми, что познание, ощущаемое во время его действия, является лишь его малой и слабой ветвью (ощущение сути – это свойство знания, ибо сила ощущения – это тоже чувство, в смысле практического выражения, и ощущение сути не нуждается в нем), и у него нет ничего общего с его сутью, ни по количеству, ни по качеству, – подобно камню, от ударов по которому вылетают искры света, возникшие от действия присутствующей в камне общей совокупной силы, несмотря на то что в свойстве этой совокупной силы, заключенной в нем, совершенно нет никакого света. Так же и суть разума – это общая сила в человеке, а раскрываются ее разнообразные ветви, как в случае с мужеством и силой, с теплом и светом, – согласно практическим законам, приводимым им в действие.

И хотя мы называем ее словами «разумная душа 'нефеш'», или «суть разума», это потому что разум тоже является ее ветвью, самой важной в мире, ведь: «Хвалят человека по мере разума его»²⁵. И поскольку никто не может дать то, чего у него нет, мы определяем ее словом «разум». То есть, в любом случае, не менее ощущаемого разума, ибо он является ее ветвью и частью. И он правит остальными ее ветвями и поглощает их, как свеча поглощается факелом. И разум не соединяется ни с каким действием, однако разнообразные действия соединяются и определяются в разуме, и получается, что вся реальность – это его рабы, как с точки зрения подчинения, так и с точки зрения его совершенствования, ибо все постепенно уменьшаются, а разум, в целом, все время развивается. Поэтому мы занимаемся только путями разума и его устремлениями. Это всё.

Йегуда